Снисхождение. Том первый [СИ] - Андрей Васильев

— Живот? — удивился я. Сашка всегда был худой как щепка.

— Я просто вчера в «Делягу» ездила за кое-какими бумагами — пояснила Елена — Ведомость налоговую по зарплате забирала за тот год, в нашей бухгалтерии запросили. Вот там его встретила, я же у него стажировалась какое-то время. Он дядька хороший, на самом деле, вообще не понимаю, как он выживает в тамошнем гадючнике. Слово за слово, он узнал кто мой нынешний шеф. Ох, как сразу оживился, вы бы видели! И начал рассказывать, как вы весело жили тут в старые времена. И про то, как вы мадагаскарских тараканов купили для бегов, а они разбежались по всему зданию, и про то, как вы на пару с какой-то Маринкой телефон отдела писем в газету «Интим» отдали, с соответствующим текстом объявления и именами тамошних сотрудниц, и как вам в отместку после этого девчонки из этого отдела волосы в розовый цвет покрасили, когда вы пьяненький на столе спали. И еще на лбу написали — «Михалыч». Кстати — а почему «Михалыч»?

Каждая фраза сопровождалась адским хохотом за стеной.

— Почему, почему — проворчал я — Потому.

Они, заразы, тогда мне снотворного сыпанули в водку. И добро бы только волосы выкрасили, они же мне еще тогда штаны… Ладно, опустим подробности.

— И про то, как вы Мамонту в день его рождения, в его же кабинете на стену плетку кожаную повесили и маску наголовную с заклепками — разливалась соловьем Шелестова — А он как раз с женой приехал, та решила сама стол накрыть.

— Да ладно? — сквозь смех донесся до меня голос Стройникова.

— Цыц! — хлопнул я ладонью по столу.

Вот же Сашка гад!

— Молчу-молчу — Шелестова грохнула стулом, придвигая его к столу, накрыла мою ладонь своей и понизила голос — Я для чего это устроила. Не бронзовейте, Харитон Юрьевич, не надо. Ни к чему вам это, вы же перестанете быть настоящим. Начальник должен быть строгий, суровый, и даже иногда жесткий, но живой. А у вас в последнее время лоб стал в металл цветом отдавать. Вы тут старший, но вы же один из нас? Там, в «Деляге» они все неживые, за редким исключением, я вчера там побывала, убедилась в этом еще раз. А здесь все настоящее. Давайте не будем ничего менять.

— Ты мудрая женщина, Елена — это было все, что я мог сказать — Откуда что берется?

— Жизнь — это та ещё сука — без намека на улыбку ответила мне Шелестова — Она всему научит, даже если ты этого не хочешь. А если не научился у нее ничему — значит ты не жил вовсе.

— И снова не поспоришь — я освободил свою ладонь, сунул в рот сигарету и чиркнул зажигалкой.

— Вы бы с этим поосторожней — Елена скептически посмотрела на меня.

— Я курю двадцать лет — выпустил я дым — Если чего могло случиться — то уже случилось.

— Да курите на здоровье — сморщила носик она — Я и сама иногда дымлю. О другом речь — у нас тут даже огнетушителя нет, пожарник как раз на той неделе заходил.

— Жилину надо сказать — я снова затянулся — Он раздобудет.

Кстати — Жилина в редакции не было. Он позвонил утром Вике и у нее отпросился. Вот тоже интересно — почему у нее, а не у меня? Так власть и уходит — по капле, по миллиметру… Да и пес с ней, не сильно она мне и нужна, на самом деле. Права Шелестова, во всем права.

— Ну, я пошла — Елена ловко извлекла сигарету из моих пальцев, сделала затяжку и вернула ее на место — Так какую статью ставим в номер?

— Угадай — хмыкнул я — Хотя нет, с тобой так нельзя. Ту, что ты мне показала второй.

— Будет сделано, мой генерал.

И она покинула кабинет, причем ее уход был сопровожден трелями моего телефона.

Я глянул на экран, там высветилась фамилия «Азов».

Можно даже трубку не брать, я и так знаю, что мне сейчас скажут. Надоевшее и банальное: «Харитон, как вернетесь в здание, зайдите ко мне».

Никакой оригинальности!

Глава восемнадцатая

в которой герой встречает свою смерть

Собственно, так оно и вышло.

— Киф, привет — голос Азова был деловит — Ты когда обратно собираешься выдвигаться? В смысле — из редакции в «Радеон».

— Часа через два — ответил я — А, да. Мое почтение, Илья Палыч.

— Как подъезжать будешь — позвони мне — приказал мне он — И лучше всего — поторопись.

— Что-то случилось? — напрягся я — Какие-то новые напасти на нашу голову?

— И да, и нет — было слышно, что Азов едет в лифте — Короче — ты мне нужен тут. Давай, заканчивай дела, и — в путь.

Больше он мне ничего не сказал, просто повесив трубку. Я же говорил — никакой оригинальности. Наверняка опять какие-то идеи и планы, которые мне либо не понятны, либо ведут к тому, что я снова и снова буду терпеть холод, боль и страх. Хоть бы раз вышло так, чтобы без всего этого обошлось.

Прозвучит парадоксально — но мой мир в последнее время стал прозаичен и предсказуем. Я опускаюсь все ниже и ниже, будто иду по некоей спирали, ведомый своими хозяевами, пространства и разнообразия по сторонам все меньше и меньше, а опасностей и соблазнов все больше и больше.

Впрочем, насчет отсутствия разнообразия я погорячился, поскольку буквально минутой позже хлопнула входная дверь и послышался высокий манерный голос:

— Приветики всем!

Кто-то — то ли Стройников, то ли Самошников — присвистнул, Ксюша ойкнула, а Петрович отчетливо произнес:

— Фига себе!

— А что такого? Что за реакция, я не понимаю? — произнес все тот же неизвестный мне голос.

Дверь моего кабинета приоткрылась, в нее заглянула Шелестова и азартно прошептала:

— Шеф, идите сюда! Это надо видеть своими глазами, такое к нам не каждый день заходит! Даже Викуся… То есть — Виктория Евгеньевна… Так вот — даже она в ауте!

Уж не знаю, что такое к нам пожаловало, но пропустить это я не мог и тут же встал из-за стола, затушив сигарету в пепельнице.

И вправду — это следовало увидеть.

В центре кабинета стоял… Или стояло? Даже не знаю, как верно охарактеризовать существо, почтившее нас визитом.

Оно вроде бы как принадлежало к мужскому полу, но при этом одето было так, как никто из прямоходящих, числящих себя в сильной части человечества, одеваться не стал бы. По крайней мере из тех, кого знаю я лично, а я повидал и многое, и многих. Бог с ним, с оранжевым укороченным пальто и салатовым шарфом, но портки-то где? Вместо них было что-то, более напоминавшее то ли юбку, то ли шаровары. Плюс остроносые лакированные сапожки на каблуке. Венчал же это великолепие головной убор, который можно было бы назвать «котелком» если бы у него были менее широкие поля и в него не было воткнуто какое-то ярко-оранжевое с прозеленью перо.

Про макияж, сережки и все прочее я даже упоминать не хочу. Оно имело место быть, но упоминать — не хочу.

Оно смотрело на нас, мы смотрели на него. И только Таша смотрела на буррито, которое было у нее в руках. Видимо, она гадала — то, что перед ней стоит, оно на самом деле есть, или ей просто подложили галлюциноген в этот мексиканско-армянский харч?

— Ээээ — выдавил из себя я — А вы — кто?

— Или что? — тут же добавила Шелестова.

— Или откуда? — неожиданно включился в беседу Петрович — Из какой звездной системы? Это я на всякий случай спрашиваю, есть у меня в планах один комикс, на космическую тематику. Я вашу планету в нем героев заставил бы огибать стороной. Хотя… Может — наоборот. Им же надо страдать и преодолевать? Они же порядочные герои, не какие-нибудь скользкие приспособленцы.

— Вот что за однобокий подход? — возмутилось существо, вознеся к небу, которое было скрыто от него потолком, свои ухоженные руки — Всегда одно и то же! Это просто оскорбительно.

— Вы так и не ответили на вопрос — поторопил его я — Кто вы? Исразу — к нам вы зачем пожаловали? Может — просто дверью ошиблись? Хотя, если честно, даже предположить не могу, что вы вообще забыли на нашем этаже. Нет, один из ваших у нас есть, он кассиром у нас служит, тот еще… Финансист, прости господи. Если и не по половому признаку, то морально — точно. Но он хоть и из ваших, но уже вряд ли проявляет какую-либо прыть, просто в силу возраста.

— Он, скажем так, теперь уже пассивный финансист — уточнила Шелестова.

— Градус бреда нарастал — наконец отмерла Вика.

— Согласен с вами, милочка — милостиво согласился с ней необычный посетитель и изобразил руками нечто вроде дрыганья — Я — Максимилиан Серебряный!

— А, ну теперь все понятно! — закивала Шелестова с глубокомысленным видом.

— Действительно? — удивился я, посмотрев на нее.

— Это сарказм! — пояснила она — Шеф?

И она скопировала жест визитера, состроив возмущенную рожицу.

— И что тебе, Максимилиан Серебряный, от нас надо? — Вика уперла руки в бока — Сразу скажу — мы ни в какую секту записываться не будем.

— Какую секту? — удивился этот чудик — Я пришел спасти вас! Вы же гибнете!

— Мне страшно — подала голос Ксюша.